Стратегия обеспечения безопасности устойчивого развития России в XXI веке с неизбежностью ставит нас перед необходимостью изменить отношение к молодежной политике, по-новому взглянув на соотношение «молодежная политика и безопасность общества».
Специалисты, и прежде всего социологи, определяют молодежную политику как «систему мер по «завоёвыванию», удержанию и поддержанию определенного социального (экономического, правового, политического, этнического, культурного и т.д.) статуса группы молодежи, которая в силу тех или иных причин оказалась или может оказаться в перспективе в трудном (ущемленном) положении по сравнению с другими группами (слоями) населения и при этом только собственными силами не в состоянии улучшить свое положение»1. Эта система мер, способствуя социальному развитию молодежи, реализуется через деятельность государства, политических партий, общественных объединений, непосредственно определяет характер будущего состояния российского общества.
Осуществление государственной молодежной политики провозглашается федеральными органами в качестве приоритетного направления социально-экономической политики, поскольку ее реализация призвана создавать условия для обеспечения экономической стабильности общества, уверенного вхождения новых поколений во все общественные структуры.
После некоторого безвременья, воцарившегося в стране с началом перехода к рыночной экономике и формирования качественно иного типа экономических и социальных отношений, в середине 1990-х годов появляются первые организации, взявшие на себя «ответственность» за разработку и реализацию молодежной политики в регионах. Этому в определенной мере способствовало принятие «Основных направлений государственной молодежной политики в Российской Федерации» (1995 г.): появились молодежные социальные службы – молодежные биржи труда, социально-психологические службы, подростковые клубы, телефоны доверия, юридические консультации и т.д. Свою деятельность данные структуры начали осуществлять либо ориентируясь на перспективу, либо по принципу «латания дыр», доставшихся в наследство от ведомств, которые в первую очередь должны были бы ими (дырами) заниматься.
Социологи не без основания предупреждают, что те, кто сегодня работает с молодежью, должен проявлять реализм в понимании своих возможностей, так как специфика переходного периода такова, что многие из разрабатываемых сегодня молодежных программ не могут быть успешно реализованы на практике. Прежде всего, это связано с установкой, нацеливающей на решение сиюминутных проблем, которая позволяет в случае благополучного «исхода» говорить об эффективности работы, если же «успех» обходит стороной, происходит рокировка в сторону «объективных» причин и трудностей.
В ходе одного из исследований1 мы изучали жизненные проблемы, вызывающие беспокойство у молодежи. Опрашиваемые нами молодые люди в силу своего возраста непосредственно с проблемами «периода блужданий»2 (1989-1995 гг.) не столкнулись.
Как показало исследование, эти проблемы не выходят за рамки личного мира тобольских студентов, но каждый из них понимает, что живет не в изолированном маленьком мирке и его проблемы порождены проблемами общества в целом. Конечно, жизнь в небольшом городе накладывает свой отпечаток на восприятие студентами общественных проблем, современного состояния России, но это восприятие соответствует проявлению общей тенденции тревожности и обеспокоенности по поводу будущего.3
Наиболее остро беспокоит студентов возможность потери близкого человека (67,0%), болезни – своей и близких (61,7%), одиночества (46,8%), ухудшения материального положения – своего и своей семьи (45,7%). Особенно напряженно стала ощущаться проблема наркомании (27,7% против 4,2% в 1999 г.). Каждый четвертый респондент испытывает тревогу в связи с возможной безработицей (24,5%). Более остро переживают молодые люди опасность возможных террористических актов (10,6% против 1,0% в 1999 г.). 4,3% опрошенных обеспокоены по поводу возможного нападения грабителей, бандитов.
Одним из показателей благополучия, устойчивости положения человека выступает социальное настроение. С ним связаны определенные ожидания, возможные притязания и оценки происходящего, которые могут стать решающим фактором того или иного поведения человека.
Каково же социальное настроение молодежи, с каким настроением она смотрит в будущее? Как показывает анализ ответов – 53,7% респондентов смотрят в будущее с надеждой и оптимизмом, третья часть воспринимает будущее спокойно, хотя и без особых надежд и иллюзий, а 13,2%, думая о будущем, испытывают тревогу и неуверенность. У 1% – будущее вызывает страх и отчаяние. Как мы видим, при всех издержках «шоковой терапии» молодежь пока не исчерпала ресурс оптимизма, свойственный возрасту. Заромантиками идут прагматики-реалисты, те, кто больше полагается на себя и не строит иллюзий относительно «всесильности» государства. Достаточно много, на наш взгляд, «пессимистов» – тех, кто испытывает разочарование и страх. Оснований для дискомфортного социального самочувствия у них более чем достаточно: это, прежде всего, вопросы материального благополучия, устройства на работу, оказания квалифицированной юридической и медицинской помощи.
Как на этом фоне воспринимает молодежь работу комитета по делам молодежи, с какими проблемами и трудностями в решении своих проблем сталкивается, как представляет себе работу социальных служб? Для получения ответов на эти и другие вопросы нами был проведен опрос среди молодежи г.Тобольска. Из числа опрошенных 74,7% – студенты, 14,7% – учащиеся школ, 6,3% – учащиеся училищ, колледжей, 4,3% – рабочие и служащие; по возрасту – 74,7% молодые люди 18-24 лет, 25,3% – 14-17 лет.1
Результаты исследования показали, что молодые люди знают о существовании таких социальных служб как наркологическая (73,7%), телефон доверия (71,6%), молодежная биржа труда (66,3%), социальные приюты (63,1%), юридическая консультация (61,0%) (см. таблицу 1).
Как мы видим, наименее информированы молодые люди о работе службы помощи молодой семье. Если же судить по обращениям в соответствующие службы, то в основном это молодежная биржа и телефон доверия: обращались к услугам молодежной биржи чаще 18-24 летние (31,0% против 20,8% 14-17 летних), а услугами телефона доверия воспользовался каждый пятый респондент в возрасте от 14 до 17 лет (20,8% против 12,7% в возрасте 18-24 лет). Можно предположить, что эти службы наиболее «посещаемы» молодежью.
Несмотря на все «перипетии», без малого половина респондентов ожидает решения своих проблем от местных органов власти, каждый третий надеется на мэра города и чуть меньше на федеральные организации (см. таблицу 2, ответы расположены в порядке убывания). Конечно, хотелось бы, чтобы власть это доверие и ожидания молодых оправдала.
Мы видим, что каждый третий молодой человек в возрасте 18-24 лет связывает решение своих проблем с деятельностью молодежных организаций. 
Однако тот факт, что КДМ (комитет по делам молодежи) воспринимается молодежью как одна из структур городской администрации, «оторванная» от тех, чьи проблемы должна решать, порождает определенное недоверие к тем, кто там (в КДМ) работает. 13,7% предпочитают решать свои проблемы самостоятельно. Нам кажется, что это не только (и не столько) показатель самостоятельности, но и проявление все того же неверия в возможности (или желание) властей что-то изменить. К сожалению, приходится констатировать, что большинство молодых людей (70,2%), осознавая, что их жизнь зависит от собственной инициативы, настойчивости, пока выбирают тактику «критики», пассивного восприятия происходящего по принципу «кто-то, где-то, что-то»1.
Скачать реферат