Проявившаяся уже в 70-е годы идеология «глобализма» и «глобального управления» существенно отличаются по целям от взаимовыгодного урегулирования аспектов естественной глобализации, и уже ничего общего не имеет со всемирным распространением «результатов прогресса». Подлинное мировое сообщество не совпадает с тем фантомом, от имени которого стали выступать США. Важно было бы воспрепятствовать превращению ООН в инструмент «Global Governance”, что при надлежащей воле, правильной оценке истинных последствий и искусной дипломатии, вполне возможно. Важно определиться, что мы имеем сегодня: кризис ООН или правового сознания в век глобализации?
Очевидно, что в основе той или иной логики, в которой можно оценивать существующее положение, лежит вопрос, в чем же роль и задача ООН – в обслуживании некоего порядка, устанавливаемого сильным, или в установлении неких универсальных норм и принципов международно-правового характера, которых обязан придерживаться сильный, без чего его «беспредел» не будет признан как порядок даже в случае, если этому нельзя противодействовать. В обоих случаях ООН может быть «механизмом принятия решений», но будущее развитие мира будет совершенно различным.
Сегодня объявлено о возвращении конфликта в правовое русло и восстановлении роли ООН. В такой логике кризис и создала сама ООН, которая должна была, «не ломаясь», сразу санкционировать агрессию против Ирака. Если позволить такую интерпретацию, впереди окончательный системный кризис не ООН, а международного публичного права, основанного на понятии суверенитета.
Подлинный кризис заключался в бессилии международно-правового механизма, созданного в условиях паритета после войны, удержать США от нужного им для передела мира сознательного моделирования конфликта и запланированного военного сокрушения Ирака – регионального структурного элемента прежнего биполярного мира. Такой итог несомненно воздействует на дальнейшее функционирование ООН.
Вряд ли можно назвать кризисом ООН эпизод, когда США сняли с голосования проект, санкционировавший агрессию, сочтя для себя неудобным начинать войну после наложения вето. Наоборот, в этом как раз проявились последние рудименты эпохи легитимности - того мира, в котором неизбежно случавшиеся нарушения международного права всегда квалифицировались как нарушения, а значит, сам принцип и роль ООН как его хранителя сохранялись. Заставляло же стороны придерживаться существовавшего порядка только паритетное соотношение сил, а вовсе не сама ООН, являвшаяся лишь механизмом.
О подрыве философии международного права и выстроенного на ней Устава ООН свидетельствовало ползучее принятие концепции утверждающей, что государства бывают первого и второго сорта (а квалифицируют их по группам самопровозглашающие себя первосортными арбитры), что только «примерным» государствам в отличие от «изгоев» разрешается иметь оружие, и, наконец, что «лучшие» могут примерно наказать «худших». В свое время такое проявление социал- дарвинизма – борьбы государств-организмов за выживание - было осуждено не только всей христианской, но тогда еще прекраснодушной либеральной человеческой мыслью. Это с войны, в которой лучший народ убирает с дороги неисторичных – «худших», как и лозунг «Дейчланд юбер аллес» был разработан немецким историком Генрихом фон Трейчке еще во времена Бисмарка. Кризис ООН как хранителя международного права развивался все последнее десятилетие и заключался в самом допущении того, что государство, которое ни на кого не нападает и никому не угрожает, почему-то должно быть «принудительно разоружено,» в том числе и с помощью военной силы. Именно применение военной силы запрещено Уставом ООН, а отказ от применения силы, как и суверенное равенство всех субъектов международного права, входят в так называемые основополагающие принципы международного права, с которых начинаются как Устав ООН, так и все учебники международного публичного права. Сентенции Генерального секретаря ООН Кофи Аннана в заявлении от 20 марта, всячески избегающего осуждения агрессии и обходящего все пункты Устава, проявляют кризис не ООН, а самого правового сознания:
«Возможно, если бы мы упорствовали чуть дольше… мир мог бы принять меры для урегулирования этой проблемы на основе коллективного решения, придав этому большую легитимность и, тем самым, обеспечив более широкую поддержку, чем в настоящее время.» Значит, если бы больше стран высказали свою поддержку Вашингтону, это сделало бы правонарушение легитимным? И разве задача ООН в том, чтобы придать правонарушению легитимность, а не предотвратить или наказать его? Еще ярче проступил кризис ООН с началом агрессии, когда Совет Безопасности не принял никакой резолюции, осуждающей военные действия США против суверенного Ирака. Понятно, что СБ ООН не мог себе этого позволить, ибо ему тогда пришлось бы по Уставу задействовать статьи 41-43 и принять меры по обузданию агрессора вплоть до создания международных сил ООН, которые бы его остановили.
Генеральный секретарь ООН дал робкую перспективу: «Народы мира… ясно дали понять, что перед лицом неопределенности и опасности они хотят, чтобы сила была привязана к легитимности». Но концепция США ясна: беззастенчивое манипулирование формулировками ООН, когда они позволяют расплывчатое толкование и пренебрежение ими, если они мешают. Похоже, США еще не совсем разочаровались в ООН и попытаются реформировать ее именно для задачи легитимизации своего передела мира. Небезосновательны опасения, что США вознамерятся изменить Устав ООН и первое, на что они посягнут, это принцип единогласия великих держав в Совете Безопасности.
Принцип единогласия был главным камнем преткновения при обсуждении проектов Устава ООН в 1944-1945 годах и из-за него чуть не провалилась конференция в Думбартон-Окс, о которой в литературе ходят легенды, совершенно не соответствующие действительности, ибо стороны едва находили в себе волю выходить к прессе и улыбаться.
Во всех проектах Устава ООН США пытались наделить будущий Совет Безопасности правом самому определять наличие угрозы международному миру даже во внутренней жизни государств, причем как членов, так и не-членов Организации, что делало ООН мировым правительством. Если бы твердость СССР была меньше, то гуманитарные интервенции вроде косовской, были бы узаконены в Уставе ООН как «действия по сохранению мира», а соседние государства обязаны были бы по этому Уставу предоставить свои территории для вооруженных сил «мирового правительства».
В рассекреченных в 90-е годы «директивах по переговорам» советской делегации на конференции в Думбартон-Окс не было иллюзий по поводу намерений партнеров и их планов по использованию организации: «Можно представить мало случаев и положений, когда организация могла бы быть использована нами в наших интересах, между тем как у Америки… имеется много шансов поставить организацию в определенных случаях на службу своим интересам. Нам необходимо, во всяком случае, заботиться о том, чтобы организация не могла быть использована против наших интересов, и это соображение является мерой наших уступок при предстоящих переговорах». Делегации было рекомендовало отстоять принцип единогласия и делать уступки по второстепенным вопросам.
Скачать реферат